ameli, 43 - 11 февраля 2008 18:38

немножко лирики...она молилась на него,жизнь отдавая без остатка, не понимая одного, что богом быть совсем не сладко, что не заставить полюбить ни речью жалобной, ни колкой, что постараться надо быть - богиней, а не богомолкой.
Классика. И чего мы хотим, и чего мы ищим? Беседуем, беседуем...доказываем что-то, переубеждаем...когда нет уже сил, то как в фильме "все будет хорошо2 поднимаем руку вверх и резко так: НУ И ХРЕН С НИМ С ПЛАЩЕМ!
вот что я тут делаю сейчас со своим скоростным четырехпальцевым слепым набором? печатаю буковки,да? просто печатаю. Что искать, кого искать? зачем?

Наступит день, я буду признан проф. пригодным
И отхвачу солидный шмат небесной манны,
Оставшись, все-таки достаточно голодным,
Чтоб, что-то сделать в этой жизни сраной!
Похерив блажь, в миг стану типа модным,
Забив на мудрости лукавые коаны,
Размахивая «счастьем» первородным,
Твердя, что все вокруг по барабану!
НО-НЕТ!...НЕ ФАКТ
На самом деле я не ахтунг беспородный,
Чтоб пестовать в себе подобные туманы,
А в похуй облачился всепогодный,
Поскольку не заштопал свежей раны

(с) Ю.Ванник

- Здравствуйте. Кого Вы ищете?
- Здравствуйте.
- Блин. Ищите-то кого, я спрашиваю?
- Пузикова, Владилена Аблесимовича.
- Во, имя.
- Вот его фотография.
- О, госсподи!
- Да, в молодости он был красавец.
- Урод.
- Я все эти годы только его лю…
- Конечно, на что еще надеяться. Вы и сами-то, как я погляжу...
- Шла война.
- Тем более.
- Нас забрали. На войну. Мне было двадцать восемь лет. Первый поцелуй…
- В двадцать восемь лет?
- Да.
- А, ну, хотя понятно.
- И я забеременела.
- Не плачьте здесь.
- Я не могу…
- Не реветь, было сказано! А то на куски порубим и собакам скормим.
- И-и-и-и…
- Скормите ее собакам.
- Н-н-нет, не надо. Нет! Я буду говорить.
- Где вы познакомились?
- В Ленинграде, на рынке.
- На рынке?
- Да. Тогда, в сорок третьем, всю хурму раскупили.
- Неслыханно.
- Нигде не найдешь.
- Может, всем витаминов не хватало?
- Он был продавцом хурмы.
- Он что, армянин?
- Нет, цыган.
- Ненавижу цыган. Ай-нэ-нэ, ай-нэ-нэ. Чавэлла, ётеть!
- Но вообще-то он русским был.
- Вы меня не путайте – а то собаки голодные.
- Он был актером, играл спектакли.
- Так. Стоп. Каким актером? А хурма? Последний раз предупреждаю.
- Это он во время Ленинградской блокады хурмой торговал. А так – ездил по Германии, изображая цыганский хор и медведя. Потом его на Кавказ перевели, по распределению.
- А-а, понятно. Ну, а что потом?
- А потом у меня ребеночек родился. Два.
- И Вы уехали…
- В Беларусь. В леса.
- В партизаны, что ль?
- Ну не-ет – эти палатки, котелки… Грибов просто много было.
- Но когда закончились грибы, Вам пришлось работать на заводе конфет.
- Конфет и гаубиц. Конфетно-гаубицный завод.
- И чтобы прокормить двух детей, вы тайком выносили конфеты.
- Ну почему, не только конфеты. А еще – занималась проституцией.
- Ух ты. В анкете Вы этого не указали.
- Это импровизация.
- Так. Сейчас за дверь выгоню.
- Ладно, извините.
- Вам было, видимо, очень тяжело: стирка, уборка, пеленки…
- Да, пеленки. Сашеньке уже шесть лет было. Я его веселила салютами. Бывало, заряжу на свой День Рожденья гаубицу конфетами, как шарахну!
- Сейчас он учится…
- В институте.
- В каком?
- Да галиматьи какой-то. Что-то с компьютером.
- В общем, не будем Вас больше томить – мы нашли Вашего Владилена Аблесимовича. Он долгое время бомжевал в Вышнем Волочке, но потом вступил в ассоциацию персидских танцовщиц и стал падишахом.
- Надо же! - а я тут с детьми…
- Он передавал Вам привет, подарки – чай в пакетиках, а еще - просил сказать, что приклеил Ваше фото к крышке унитаза. Кроме того, он попросил не забыть передать, что всегда считал Вас толстой дурой, даже когда делал Вам детей, чисто так, знаете, из жалости, мол, годы проходят, всё в девках…
- Ну ладно, тогда первый пункт вычеркиваю.
- Давайте второй.
- Вот фотография моего военного товарища. Я с ним переписываюсь, он ветеран.
- Везде эти ветераны.
- Мы с ним на одной улице живем.
- Так какого ж рожна?..
- Ну, у него, понимаете… Сопли, слюни, вот эти вот медали дурацкие, памперсы. За гречкой ему ходи, сахар по четыре сорок, за копейку удавится. В общем, мне нужна ваша помощь, я хочу, чтобы вы его утопили в пруду.
- О, не беспокойтесь. Мы его уже вчера собакам скормили.
- Что, прямо с медалями?
- Ага. Теперь у Лаймы запор, а Калигула бронзой дрищет.
- Обалдеть.
- А еще мы Вашего второго сына на вокзале поставили чебуреками торговать.
- Коленьку?
- Да. Ноги ему в чугун закатали, чтоб не убежал, сученок.
- Ой, я не знаю прямо, как благодарить.
- Мы его в речку потом сбросим. С Южного моста.
- А это где?
- Итак, Вы ищете мост. Покажите в камеру его фотографию.
- Уже можно?
- Ну, раз огонек горит, значит, можно.
- Вот.
- Дорогие телезрители, если Вы знаете, где сейчас может находиться Южный мост, немедленно сообщите нам на мыло. Или прямо в аську, что ли.
- Ага, они сообщат, как же. Будут сидеть, жрать пюре перед телевизорами и пускать газы в свои плюшевые кресла. Сволочи.
- Не волнуйтесь. Наши спонсоры знают, что Вам тяжело…
- Да, мне тяжело. Я мать-одиночка. Как волк.
- …что у Вас второй сын наркоман и оборванец, на каждом углу Вас срамит и поносит. Телевизор из дому вынес за бесценок, говорит, что Вы шлюха. Наши сотрудники из уголовного розыска, зная, какие вы там в своей провинции все голодранцы, да-арят Ва-а-ам… миску пшенной каши, сваренной на воде! Вы рады?
- Конечно! Дай вам бог здоро…
- Ну хорошо, хорошо, заткнитесь – не даете слова вставить. Внесите кашу!
- Да, спасибо. Но я еще хотела бы найти свою фронтовую подругу.
- Она спилась.
- И давно?
- Еще в детстве.
- «Спилась и пошла по дорогам»?
- Вот-вот. А Вы откуда знаете?
- Я тоже Хармса читала – у меня высшее образование.
- Какая наглость. Напрасно бабам позволяют учиться. У Вас всё?
- Нет. Ищу свою сестру.
- Она работает на Ал